Статьи

На схеме «Монастыри, основанные учениками преподобного Сергия», приведенной И. Смоличем[1], Николо-Пешношский монастырь и его основатель святой преподобный Мефодий Пешношский стоят на позиции №1.

Преподобный Мефодий еще юношей поступил в обитель прп. Сергия Радонежского.

В списке учеников преподобного Сергия, приведенном Калайдовичем[2], а также в рукописи Иеронима преподобный Мефодий назван на шестнадцатом месте между Саввой Звенигородским и игуменом Введенского Киржачского монастыря Романом.

Нам неизвестно, как долго прп. Мефодий жил в Св. Троицкой обители, но однажды прп. Мефодий Пешношский, «возлюбя совершенное безмолвие, с благословения своего учителя, поселился в пустынном месте»[3]. Первоначально прп. Мефодий решил поселиться в пустынном месте, которое находится на расстоянии ок. 1,5 км. к западу от нынешнего места расположения монастыря, на плане это место отмечено как Мефодиева часовня.

Довольно скоро слава об иноке, ведущем святую жизнь, распространилась в народе. Так же как и к его учителю, прп. Сергию Радонежскому, к прп. Мефодию начали приходить люди, ищущие духовной помощи. Вскоре вокруг уединенной кельи отшельника начали селиться люди, желающие иноческой жизни. Преподобный Сергий Радонежский не забывал своего сотрудника и сопостника и нередко навещал того на новом месте монашеского делания[4]. Известно, что святые преподобные Мефодий и Сергий вместе копали рвы для келий, ископали два пруда и посадили аллею из вязов, сохранившуюся до настоящего времени. С благословения святого прп. Сергия преподобный Мефодий стал первым игуменом новой обители.

На рубеже XII-XIV вв. в русских монастырях практически нигде не было общежительного устава. Обители этого времени по преимуществу были особножительными монастырями, где каждый спасался в меру своих представлений об иночестве. Но после периода правления Ивана Калиты, благодаря усилиям митрополитов свв. Петра, Феогноста и Алексия, духовно-нравственная обстановка на Руси успешно поправляется. Появляется возможность получать от греков святоотеческие творения. Уже при св. Феогносте появляется молодое поколение, искренне стремящееся к возрождению лучших монашеских традиций. Вокруг этих нескольких ярких личностей начинают группироваться ученики, создаются монастыри, в которых со временем почти повсеместно вводится общежительный устав.

Общежительный устав был и в Киевский период не частым явлением, а в начальный период ордынского ига уже не встречался нигде на Руси. Появление общежительных монастырей говорит о возрождении духовной традиции, восстановлении прерванных связей с Православным миром, вновь появляется возможность получения от греков творений св. отцов и восстанавливать утраченные переводы.

Все монастыри, основанные учениками прп. Сергия, были общежительными. Вновь устроенный Пешношский монастырь также получил общежительный устав. С самого основания обители в ней гармонично сочетались такие направления монашеского делания, как отшельничество, или скитское подвижничество и общежительное устроение монастырской жизни[5]. По мере роста числа братии возвышенность, выбранная прп. Мефодием для жительства, становилась тесной. Решено было ставить церковь, и прп. Сергий предложил прп. Мефодию переселиться восточнее за реку Яхрому, к устью речки Пешноши (Пестуши). Новое место было просторнее и суше. В монастыре построили соборную церковь во имя святителя Николая Мирликийского, поэтому полное наименование монастыря — Свято-Никольский Пешношский мужской монастырь.

Известно, что прп. Сергий Радонежский неоднократно ходил в Тверь[6]. Дорога из Троице-Сергиева монастыря на Тверь проходила через Дмитров и Пешношу. Предание доносит, что прп. Сергий не раз навещал обитель прп. Мефодия. Как сообщалось выше, на карте указано место расположения Беседной (Мефодиевой, Красной) часовни. Эта часовня стояла в лесу в трех километрах к северо-западу от монастыря. По преданию в эту часовню для совместного поста и молитвы удалялись преподобные Сергий и Мефодий. Преподобный Мефодий управлял монастырем более тридцати лет. За время его игуменства обитель окрепла, отстроилась. Слава преподобного Мефодия распространилась далеко и привлекла в его монастырь множество насельников.

На 31 году по основании Николо-Пешношского монастыря, 8 октября 1392 г. (25 сент. ст.ст.), отошел ко Господу преподобный Сергий Радонежский. Пешношский игумен Мефодий вскоре последовал за своим учителем и другом. Умер прп. Мефодий 17 июня 1393 г. (4 июня ст.ст.). Основав обитель, Мефодий стал в ней первым игуменом вплоть до своей до кончины и был погребен в ней (канонизован в 1549 г.). Умирая, игумен Мефодий благословил братии сохранять общежитие, быть милостивыми к нищим и странным. Неизвестно, в каком возрасте преставился прп. Мефодий. Однако мы знаем, что некоторое время Мефодий Пешношский прожил в Троице-Сергиевом монастыре, пустынножительствовал и тридцать два года был настоятелем Пешноши. Отсюда можно сделать вывод, что умер преподобный в достаточно зрелом возрасте. В иконографии сложилась традиция изображать преподобного Мефодия Пешношского белобородым старцем.

В настоящее время нет точных сведений о месте нахождения честных останков преподобного Мефодия Пешношского. Полагают, что преподобный почивает в колокольне церкви преподобного Сергия Радонежского. Во времена иеромонаха Иеронима, судя по тому, что дошло до нас в его изложении, такой уверенности в нахождении места погребения первого пешношского игумена не было. Иероним приводит различные «мнения» о месте нахождения могилы преподобного. «А утверждают, что мощи преподобного Мефодия еще были в неизвестности в первые века, по Преставлении его. Поелику он и был не причислен к Лику Святых во празднество на Соборе бывшем в 15.. году во Москве, столь блиской и уже посещаемой Царями Обители, но и в грамоте Царской в 1539 не оказывается между местными Праздниками Обители сей…Сказывают, что мощи были неизвестны, и стояли в церкви, которая во время бывшего в обители Пожара в 1585 году сгорела. После того на том месте скудости ради была поставлена Деревянная Часовня…»[7]

Историк Р.Г. Скрынников отметил: “Церкви никогда бы не удалось приобрести исключительную власть над умами, если бы среди ее деятелей не появлялись подвижники, не щадя живота служившие идее. Одним из таких подвижников был Сергий»[8]. Эти слова с полным правом можно отнести и к «собеседнику» преподобного Сергия первому игумену Николо-Пешношского монастыря преподобному Мефодию Пешношскому.

Подробности жизни преподобного Мефодия Пешношского известны мало. Так, в монастырском синодике мы не находим имен родителей и родственников прп. Мефодия.

Вероятно, что биография человека, подвизавшегося не одно десятилетие рядом с преподобным Сергием, должна была быть известна хотя бы в Св. Троицком монастыре. Однако это не так. Основатель нового монастыря не счел необходимым вписывать в синодик даже близких родственников. Видимо, причиной тому были монашеское смирение и скромность преподобного Мефодия, который в тропаре назван «собеседником и сопостником преподобному Сергию». Преподобный Мефодий стал игуменом своего монастыря только через тридцать лет со времени основания обители, в 1391 г.

Собеседниками Сергию назывались «как правило, единомысленные ему сверстники, то поколение, которое горело стремлением возродить монашеский подвиг на Руси во всей его значимости»[9]. Важно помнить, что к возрождению монастырской традиции приступают люди, не знакомые с истребленной в годы татарского ига духовной традицией. Так, из жития преп. Сергия Радонежского видно, что Сергий не имел духовного учителя. Сущность монашеского делания Сергием и его «собеседниками и сопостниками» постигается самостоятельно. Преподобного Сергия и его единомышленников и учеников «влечет не в монастырь, где порядки мало чем отличаются от мирских, но отшельнический подвиг»[10].

По свидетельству множества источников ясно, что монастыри того времени являли собой безотрадное зрелище. Некогда отец русского монашества преп. Антоний Печерский не увидел настоящего подвига ни в одной из киевских обителей.

Автор рукописи об истории монастыря иеромонах Иероним писал, что во время, как минимум, позднего периода татарского правления монастыри крепли и развивались. Причиной тому были льготы, которые давали татары монастырям. «Под смертною казнию запрещено тогда было грабить монастыри… Иноки богатели и даже занимались торговлею»[11]. В то время как население облагалось данью, терпело экономические притеснения, монастыри освобождались от таких повинностей. Крестьяне устремлялись в монастыри в надежде найти более стабильную жизнь. Этим, по мнению иером. Иеронима, и объяснялся в то время рост благосостояния обителей и их число.

Как влекомые к духовным высотам чудесные птицы, явленные в видении преп. Сергию, множество его сподвижников, и среди них Мефодий Пешношский, начинают свой подвиг именно с отшельничества на новом месте.

До настоящего времени местность вокруг монастыря не является плотно заселенной, а во время основания монастыря «Дмитровский край представлял мало освоенную и скудно заселенную территорию»[12]. Преподобный Мефодий поселился в 25 верстах от Дмитрова в дубовом лесу, к западу от реки Яхромы, на небольшом возвышении, где и поставил келью. Географическое положение местности, куда пришел в то время монах Мефодий, ставило её в центр трех соперничающих княжеств – Переяславля, Москвы, Твери, и кругом неё развертывался ряд событий. Уже в то время между Дмитровом и Радонежем установились тесные контакты. На территории нынешнего Дмитровского района существовали довольно значительные владения Св. Троицкого монастыря. От Св. Троицкого монастыря до Николо-Пешношского и далее на Тверь существовала монастырская дорога.

Иероним приводит древнее предание об основании монастыря[13]. Предание рассказывает, что прп. Мефодий основал монастырь без разрешения местного князя. Князь (имя не указывается) был крайне рассержен. Мефодию было направлено требование немедленно освободить княжескую землю. На это преподобный ответил отказом. Возмущенный князь решил лично наказать Мефодия и выдворить того из своих владений. Однако княжеские кони пали, не доскакав до келии преподобного. «Князь в недоумении бысть и оставь ихо на пути пеш пойде к преподобному…». Придя в келию, князь увидел «…в полной нищете живущаго старца, яко Ангела Божия». Князь беседовал с Мефодием и постепенно гнев его остывал. Спустя короткое время князь уже удивлялся и умилялся, видя перед собой великого подвижника. В итоге князь попросил преподобного Мефодия жить тут без боязни. Перед уходом князь рассказал преподобному о павших лошадях. «Тогда преподобный пойде с князем ко онем лошадям и начал молиться Богу и тогда вдруг восстали его лошади живыми…».

В записи под 1373 г. летопись уже говорит о довольно большой заселенности Дмитрова и его окрестностей. Михаил Тверской «город Дмитров пограбил, посад и села пожег, а бояр и людей многое множество с женами и детьми в Тверь свел»[14].

Слава святой жизни преподобного Мефодия Пешношского и после его кончины привлекала в монастырь множество богомольцев. В монастырь стремились люди, среди которых был простой народ, а также князья, бояре, купцы. В числе именитых жертвователей монастыря можно назвать удельного князя дмитровского Петра Дмитриевича, Юрия Васильевича, сына Великого князя Московского и всея Руси Василия Васильевича Темного. Князья углицкие также часто жаловали монастырь. Известно о щедрых жертвах монастырю царя Ивана Васильевича Грозного и многих бояр.

XV-XVI вв. – период расцвета монастыря. В это время в монастыре началось каменное строительство. С 1389 по 1428 годы в Дмитрове княжил четвёртый (по другим данным шестой) сын Дмитрия Пётр. Дмитровский князь Петр Дмитриевич неоднократно жаловал монастырю вотчины и села. Родившийся в 1385г., Петр Дмитриевич был крещен преподобным Сергием Радонежским[15]. Видимо, этим объясняется близость Петра Дмитриевича Троице-Сергиеву монастырю, который к тому же в то время находился на территории Дмитровского удела. Этим же можно объяснить и то внимание, которое Дмитровский князь уделял Николо-Пешношскому монастырю[16]. Данные о вкладах Петра Дмитриевича в Николо-Пешношский монастырь — единственное документальное свидетельство о жизни обители на этом этапе становления. В конце XIV — начале XV в. монастырь владел вотчинами, жалованными Дмитровским князем Петром Дмитриевичем. Главный монастырский собор Святителя Николая Мирликийского был построен между 1408-1427 годами на вклад Дмитровского удельного князя Петра Дмитриевича.

Во второй половине ХV в. Николо-Пешношский монастырь ведет обширную судоходную торговлю хлебом до Белозерска.

В 1447 г. Василий II Тёмный отдаёт Дмитров Василию Ярославичу Серпуховско-Боровскому, но в 1454 г. меняет его на Звенигород, а Дмитров в 1462 г. завещает Юрию Васильевичу. Дмитровский удел оставался у Великих князей вплоть до смерти Василия II Тёмного (27.03.1462г.), затем удел перешел к Юрию Васильевичу Дмитровскому. В то время Юрию Дмитровскому было 14 лет, поэтому деятельность Юрия находилась под контролем великого князя. При Юрии Васильевиче продолжилось строительство Пешноши. По духовной Юрия монастырю был передан ряд новых владений[17].

С именем удельного князя Юрия Васильевича, который делал немалые вклады в Пешношский монастырь, связан интересный памятник, сохранившийся до настоящего времени. Это золоченое серебряное кадило, датируемое 1469 годом, что известно из сохранившейся на нем надписи. В настоящее время кадило из Пешношского монастыря хранится в Оружейной палате Московского Кремля.

Кадило из Николо-Пешношского монастыря.

По некоторым исследованиям кадило могло быть изготовлено московским мастером Иваном Фоминым. Изображенный на кадиле святитель Георгий Милетский – небесный покровитель Юрия Васильевича. Князь Юрий Васильевич был свидетелем новгородского чуда преподобного Варлаама Хутынского, в память этого на кадиле изображен св. Варлаам Хутынский[18].

С именем Юрия Васильевича связывают и другой дошедший до нас памятник ювелирного искусства из Николо-Пешношского монастыря. Напрестольный крест с Распятием — вклад Юрия Васильевича, хранится в Сергиево-Посадском музее[19]. Граф Ю.А.Олсуфьев считал, что кадило, напрестольный крест, а также другие памятники из Пешноши и г. Дмитрова имеют большое сходство с памятниками прикладного искусства из мастерских Св. Троицкого монастыря. По этим причинам Олсуфьев предполагал, что князь Юрий Васильевич заказал кадило не московским мастерам, а мастерам из Св. Троицкого монастыря. К этому же периоду относится введенное в научный оборот Калайдовичем рукописное Четвероевангелие [20]. Исследователи отмечают близость оформления Евангелия из Пешноши к работам Дионисия[21].

После смерти Юрия Васильевича в 1473 г. Иван III даёт княжество Андрею Борисовичу Микулинскому, а в 1505 г. завещает сыну Юрию Ивановичу (1480-1536), который и княжил в Дмитрове до 1533 г., когда умер Василий III и на престол вступил Иван IV. В это время в составе Великого княжества Московского осталось всего два удельных княжества: Дмитровское (со Звенигородом) и Старицкое (c Вереей). Юрий был на год моложе своего брата Василия III, ему было трудно смириться с тем, что трон переходит к трехлетнему ребёнку Ивану. Поэтому Елена Глинская не дала Юрию Ивановичу уехать после похорон брата в Дмитров, заточив в темницу, там он и умер в 1536 г. После его смерти единственным удельным князем в России оказался младший брат Юрия и Василия Андрей Иванович, князь Старицкий. В 1537 г. он бежал в Новгород, где пытался поднять мятеж, был схвачен и лишён всех владений.

В 1541 г. Старицкое княжение возвращается его сыну Владимиру, а в 1566 г. Иван Грозный меняет Старицу на Дмитров. В 1569 г. царь вызвал Владимира к себе в Александровскую слободу и умертвил. Владимир Андреевич был последним удельным князем в Дмитрове и вообще на Руси.

В этот период монастырем управляют такие известные в истории нашего Отечества люди как Вассиан, племянник преподобного Иосифа Волоцкого. Игумен Пешношский Вассиан был на погребении преподобного Иосифа в 1515 г.

Строитель Гурий Заболотский упоминается в 1539 г. К этому периоду относится хранящаяся в РГАДА жалованная грамота великого князя Ивана Васильевича от 1539 года: «О назначении денежного жалования властям и монахам Песношского монастыря»[22]. Впоследствии строитель Гурий стал архимандритом Симонова монастыря, в 1543 г. хиротонисан во епископа Смоленского и Брянского, а в 1551 году был участником Стоглавого собора, епископию оставил в 1555 г. Похоронен в Пешношском монастыре.

Трифон Ступишин управлял монастырем с 1542 г. по 1544 г., затем был переведен в Симонов монастырь.

С 1542 г. в монастыре на покое проживал бывший епископ Коломенский Вассиан (см. далее).

В 1544 г. митрополит московский Макарий возводит в сан игумена монастыря Варсонофия, будущего епископа тверского. Святой Варсонофий Казанский (епископ Тверской, чудотворец Казанский) постриженик Спасского Андроникова монастыря. В Казани в 1555 г. создавалась новая епархия, Варсонофий был направлен туда в сане архимандрита для основания новой обители — Спасо-Преображенского монастыря.

Во времена царя Ивана Грозного Пешношский монастырь продолжал интенсивный рост. По заведенному в те времена обычаю цари, князья и бояре ездили на богомолье к Троицкому монастырю, далее путь лежал к Николе на Пешношу. Затем на речных судах по реке Яхроме спускались к реке Сестре, останавливались в Медведевой пустыне. Далее из Сестры в реку Дубну и к Волге, были в Калязине, у Макария чудотворца, оттуда – в Угличский Покровский монастырь. Дальнейший путь пролегал к устью Шексны и Шексною вверх в Кириллов Белозерский монастырь. Совершив молитвы в Кирилловом монастыре, ездили в Ферапонтов монастырь. Богатые богомольцы делали вклады в монастырь. К этому периоду относится хранящаяся в РГАДА жалованная грамота Ф. И. Дудина-Тургенева на с. Пруды с деревнями от 1550 года[23]. При игумене св. Варсонофии, будущем святителе и чудотворце Казанском, монастырь бывал жалован от царя Ивана Грозного. В 1553 г. после тяжелой болезни и в связи с рождением сына, Иоанн IV по обету вместе с супругой и годовалым сыном совершил паломничество в Троицкий, Пешношский и Кириллов монастыри.

Путь из Троицкого монастыря на Кирилло-Белозерский монастырь лежал через Дмитров и Николо-Пешношский монастырь[24]. В Пешноше Иоанн Грозный беседовал с Вассианом (Топорковым), коломенским епископом, (захоронен в Николо-Пешношском монастыре). Вассиан (Топорков, годы рождения и смерти неизвестны), – епископ коломенский с 1525 г., племянник Иосифа Волоцкого, ревностный последователь его учения, был союзником митрополита Даниила, вместе с которым выступал против нестяжателей.

2 апреля 1525 года Вассиан был поставлен в епископа Коломенского, в том же году на Московском соборе выступал против преподобного Максима Грека. Интересно, что именно епископ Вассиан в 1531 году освящал храм Вознесения Господня в селе Коломенском, а 19 марта 1542 года участвовал в посвящении митрополита Московского и всея Руси Макария. В том же году епископ Вассиан был вынужден уйти на покой и поселился в Пешношском монастыре, где были фамильные погребения его предков. После смерти Елены Глинской, жены великого князя Василия III, регентши при малолетнем сыне Иване IV, с Вассианом пытались сблизиться бояре, осуществлявшие в России верховную власть до совершеннолетия Ивана IV. В 1542 г., после вторичного торжества Шуйских, Вассиан должен был оставить кафедру и удалился в Пешношский монастырь, но не утратил влияния. Топорков в мае 1542 г. стал игуменом Пешношского монастыря. По свидетельству князя А. М. Курбского, Вассиан Топорков внушал Ивану IV мысль о необходимости разрыва отношений между царём и его ближайшими сподвижниками А. Ф. Адашевым и Сильвестром. Полагают, что Вассиан жил ещё во времена опричнины. «После своей болезни царь посетил Вассиана в Пешношском монастыре и, зная, что он был любимым и доверенным лицом его отца, спросил: «Как я должен царствовать, чтобы великих и сильных своих держать в послушании?» Вассиан прошептал ему такой совет: «Если хочешь быть самодержавцем, не держи при себе ни одного советника, который был бы умнее тебя, потому что ты лучше всех. Если так будешь поступать, то будешь тверд на царстве и все будешь иметь в своих руках. Если же будешь иметь при себе людей умнее тебя, то по необходимости будешь послушен им». Царь поцеловал ему руку и сказал: «Если бы отец мой был жив, то и он не дал бы мне такого полезного совета». Содержание разговора, скорее всего, является вымыслом Курбского («ибо шепчут на ухо не для того, чтобы другие слушали» – замечание Соловьева), но вымысел настолько соответствовал обстоятельствам дела и характеру действующих лиц, что весь рассказ сделался классическим[25]. Беседа с Вассианом могла, конечно, оказать влияние на Грозного, хотя Курбский преувеличивает ее значение, усматривая в ней чуть ли не единственную причину ужасной перемены, происшедшей в Грозном»[26].

В память своего посещения царь сделал значительный вклад в монастырь. В царствование Ивана Грозного владения монастыря особенно расширились[27]. Царь Иван Васильевич, по духовному завещанию своего дяди дмитровского князя Юрия Ивановича, в 1554 г. пожаловал монастырю дворцовое село Суходол и 25 деревень Суходольской волости[28]. В 1555 г. князь Владимир Андреевич грамотой «Об освобождении властей Песношского монастыря от уплаты таможенных пошлин на соль, покупаемую на Кимре» дает новую льготу монастырю[29].

В январе – марте 1566 г. Иван Грозный произвел обмен владений Владимира Андреевича на другие: вместо Старицы дал ему Дмитров. Дмитров оставался уделом Владимира Андреевича Старицкого по 1569 год[30]. После казни Владимира Андреевича Дмитров с землями отошел в опричнину[31].

В 1584 г. монастырь сгорел полностью и возобновлен до 1598 г. В этот период происходило перемещение торговых путей, город утрачивает роль главного порта Москвы. В нескольких километрах от Николо-Пешношского монастыря и ныне находится деревня Усть-Пристань, бывшее торговое село, расположенное на водном торговом пути из Москвы в р. Волгу. Деревня расположена в месте впадения р. Яхромы в р. Сестру, которая, в свою очередь, скоро впадает в Волгу. Монастырь находится непосредственно на р. Яхроме и перемещение торговых путей серьёзно повлияло на жизнь монастыря.

К XVI в. назревает проблема монашеского землевладения. Монастырь «обрастает» земными богатствами, все чаще возникают межевые споры и другие имущественные конфликты с местным населением. По мнению ряда авторов, это становится показателем оскудения традиции преподобного Сергия[32]. Полагают, что при жизни преподобного Сергия Троицкий монастырь, скорее всего, не владел селами и крестьянами. «Сергий не считал возможным для своего монастыря владеть землей и крестьянами, ибо полагал, что на тот момент это не полезно в духовном плане».[33] Но времена изменились, стабилизировалась монашеская традиция, возросла социальная роль монастырей и без крепкой экономики монастырям становится невозможно исполнять свое социальное служение. Каменное строительство в монастыре началось в начале XVI в. В писцовых книгах 1623 г. числятся уже три каменные церкви. Главный собор в честь святителя Николая был построен в XVI в. при игумене святителе Варсонофии и сохранился до наших дней. В это же время была построена колокольня, на которой в XVIII в. были надстроены дополнительные ярусы. Святитель Варсонофий в конце XVI в. был причислен к лику святых[34].

В период смутного времени Дмитров был настолько разорен поляками и запорожцами, что уже никогда не достигал прежнего размера. Пешношский монастырь был захвачен польским отрядом. Поляки сожгли и разграбили монастырь. Во время перестройки Николаевского собора в 1805–1806 годах были найдены камни с высеченными на них именами погибших при обороне монастыря от «Литвы».

В рукописной книге иеромонаха Иеронима приведены имена погибших насельников монастыря. Иеронимом перечислены иеромонахи: Иона, Варлаам; иереи: Никита, Иаков; иеродиакон Геннадий; схимонахи: Иродион, Варлаам, Антоний, Филарет, Евфимий, Илларион; монахи: Дионисий, Серапион, Симеон, Галактион, Давид, Трифон, Герасим[35].

Несмотря на разграбление, некоторые драгоценности и жалованные грамоты были спасены; эти грамоты были подтверждены в 1613 г. По описи 1623 года в обители числятся уже три каменных храма.

По сотной выписи 1624 г. на 107 дворов города Дмитрова приходится 99 пустых дворовых мест, на 59 сохранившихся лавок около 200 брошенных, многие церкви «стоять пусты без пения»[36]. Вместе с Дмитровским краем страдал и монастырь. Однако, несмотря на материальные потери, монастырь сохранил свой высокий духовный статус. Царем Алексеем Михайловичем монастырь именуется царским богомольем.

Ко второй половине XVII в. все деревянные здания монастыря были заменены каменными, продолжилось возведение крепостных стен. К этому времени завершается период крупного каменного строительства в Дмитровском крае.

В 1682 г. монастырь был закреплен за Славяно-греко-латинской академией. До времен Петра I Николо-Пешношский монастырь оставался процветающей обителью.

Летом 1700 г. царь Петр I посетил Пешношу, совершая плавание по рекам Яхроме и Дубне к Волге. Во время своего пребывания в обители, царь услышал жалобу от игумена Феофана с братией на непокорность крестьян и несправедливость со стороны гражданской власти в судебных делах. Дабы «сильной властью укротить непокорных и защитить обитель от несправедливостей», он своим именным указом повелел Пешношскому монастырю быть в ведении Свято-Троицкого монастыря (Троицкий монастырь получил статус Лавры в 1744 г.). Другим указом монастырские власти были переведены в разные обители. После этого благосостояние монастыря стало быстро падать. Со времени приписки к Троицкому монастырю Пешношская обитель вместо игуменов стала управляться соборными старцами, присылаемыми из лавры – на три года каждый. А далее монастырь начал управляться строителями[37]. Лишенная самостоятельности обитель стала быстро угасать. XVIII в. характеризуется упадком монастырской хозяйственной деятельности. В 1764 г. монастырь, как и многие другие монастыри, был упразднен указом императрицы Екатерины II. В 1766 г. при содействии генерал-майора М. И. Веревкина, монастырь восстанавливается в звании, ему возвращены земли и угодья, но монастырь становится заштатным.

Первым строителем, назначенным от Переславской епархии в возрожденный монастырь, был иеромонах Игнатий, ставший впоследствии возобновителем московского Симонова монастыря. Его усердием в Пешношской обители был восстановлен устав общежития, заведен во всем должный порядок, благоустройство и примерная строгость в жизни иноков, а в церковной службе, отличавшейся продолжительностью и благолепным пением, введен чин Афонской горы. Но хозяйственное состояние монастыря оставалось плачевным.

С Николо-Пешношским монастырем связано имя выдающегося церковного иерарха и духовного писателя епископа Феофилакта (Горского). Епископ Феофилакт – воспитанник Славяно-греко-латинской Академии в Москве. В 1758 году был пострижен в монашество и оставлен в академии преподавателем аналогии, с 1762 года назначен преподавателем риторики и пострижен в иеромонахи. В 1767 году стал преподавателем кафедры философии Императорского Московского Университета. С 1774 года архимандрит Московского Донского монастыря. 18 сентября 1776 года он был поставлен епископом на Переяславско-Дмитровскую кафедру. Именно благодаря епископу Феофилакту восстановленный Николо-Пешношский монастырь стал вновь возрождаться, и в нем было положено по штату 6 монахов[38]. 28 августа 1781 г. в Пешношу указом Феофилакта, епископа Переяславского, для укрепления обители были переведены из Введенской пустыни 12 монахов во главе с о. Игнатием и казначеем о. Макарием (Брюшковым). В 1788 году, по случаю упразднения Переяславской епархии, Пешношский монастырь поступил в ведение Московской епархии.

Указом митрополита Платона (Левшина) от 3 апреля 1788 г. в управление обителью был назначен о. Макарий. При о. Макарии монастырь не только восстановился, но и вновь расцвел. Об этом свидетельствует оценка, данная преосвященным Платоном в 1795 г.: «Пешноша в моей епархии – вторая лавра»[39]. С именем о. Макария связаны многие и весьма значительные преобразования в монастыре. Именно в те годы обитель приобрела тот внешний вид, который сохраняется до наших дней. В 1806 г. строитель монастыря Макарий был возведен в архимандриты Борисоглебского монастыря, и Борисоглебский монастырь приписан к Пешношскому для приведения в устройство.

Мощи о. Макария до настоящего времени находятся под спудом в настоятельском храме-усыпальнице под колокольней Сергиевской церкви.

В 1812 году монастырь избежал разорения: французы, находившиеся всего в 18 верстах, побоялись идти к нему по окружённой болотами дороге.

Достойно продолжил дела по украшению монастыря старец Максим (Погудкин). При нем в 1811-1829 гг. был выстроен храм в честь свт. Димитрия Ростовского, больница и кельи для старцев. В 1827 г. обители была подарена часть Ризы Господней с частицами мощей святых угодников. С тех пор ежегодно совершался крестный ход с этой святыней. На него сходилось огромное множество народа из окрестных городов и деревень. Святитель Филарет Московский имел особое благоговение к старцу, однако тот по смирению отказался от игуменства[40].

Еще одним старцем в XIX в. явился отец Мефодий (в миру Алексий), который ревностно заботился о благоустройстве монастыря.

С XIX в. монастырь достигает наивысшего процветания. Церковное служение совершается по уставу Афонской горы. Строительная деятельность, которая велась в тот период в монастыре, сводилась, в основном, к перестройкам и искажениям древних сооружений[41].

К началу XX столетия число братии монастыря приближалось к 200, не считая послушников и трудников.

К 1917 г. Николо-Пешношский монастырь был вполне благоустроенным, в монастыре имелось шесть каменных храмов. Архитектурный ансамбль обители хорошо сохранился. До наших дней дошли: построенный в XV веке Никольский собор, Сергиевская церковь конца XVII столетия, Сретенская церковь, больница с храмом свят. Дмитрия Ростовского 1813 года, надвратный Преображенский храм 1689—1699 годов, старая монастырская трапезная XVI века, новая трапезная 1793 года, жилые постройки, башни и стены XVI—XVIII веков. В Сергиевской церкви под спудом покоятся мощи основателя монастыря святого преподобного Мефодия Пешношского.

После Октябрьской революции ряд зданий монастыря был передан филиалу Дмитровского краеведческого музея. В период 1918-1928 гг. монастырь продолжал действовать, хотя часть зданий была передана под филиал Музея Дмитровского края. В 1927 (по другим данным в 1928) и монастырь, и филиал музея были закрыты. Церковное имущество расхищено, музейный филиал ликвидирован, а в зданиях разместился Дом инвалидов Мособлсобеса[42]^,[43]. Документом, подтверждающим точную дату закрытия монастырских церквей, является протокол Президиума Дмитровского Уисполкома №4 от 11.02. 1929 г. О закрытии четырех церквей Николо-Пешношского монастыря[44]. На основании этого можно считать 11.02.1929 г. датой окончательного закрытия монастыря. В этом же фонде находится решение о ликвидации Отделения Музея Дмитровского края, расположенного в монастыре, и передаче монастырского комплекса Дому инвалидов. Таким образом, датой открытия Дома инвалидов в Пешношском монастыре можно считать 5.04. 1928 г.

Этим же решением М.О.Н.О. было предписано изъять всё имущество из монастырских церквей и ризницы и на основании декрета СНК реализовать его с отчислением в доход музейных органов 60%. Директор музея Дмитровского края Кирилл Алексеевич Соловьёв в 1928–1931 гг. пытался превратить монастырь в музей, но все попытки были тщетны. В январе 1933 г. музей был разгромлен, а его сотрудники вместе с директором репрессированы[45].

Заместитель генерального директора по науке музея-заповедника «Дмитровский кремль» Наталья Табунова приводит свидетельство из «Дневника» И.А. Смирнова: «18 января 1933 г. в Москве были арестованы сотрудниками ОГПУ: директор музея Кирилл Алексеевич Соловьев и его заместитель Николай Алексеевич Елизаров»[46].

О судьбе монахов практически ничего неизвестно (см. далее). Из бывших насельников Николо-Пешношского монастыря на Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 г. к лику святых в соборе новомучеников и исповедников Российских причислены: прмч. Герасим (Мочалов, + 1936 г.), прмч. Иосаф (Шахов, + 1938 г.) и прмч. Николай (Салтыков, +1937 г.). Далее будет приведен список других репрессированных насельников Пешноши.

В 1960-х — начале 1970-х под руководством Н.И.Иванова отреставрированы некоторые храмы, а также частично укрепления монастыря. С 1966 года на территории монастыря располагается психоневрологический интернат №3. Вопрос о выводе интерната из исторического архитектурного комплекса впервые был поднят ещё в 1975 году, однако его решение затянулось на несколько десятилетий.

В целом монастырский архитектурный ансамбль не разрушен, до наших дней сохранились: Никольский собор, Сергиевская церковь, Сретенская церковь занимает второй этаж старой монастырской трапезной первой половины ХVI в., надвратная Преображенская церковь, сооруженная в 1689 г., трапезная 1788 – 1793 гг., больница с церковью в честь свт. Димитрия Ростовского 1811-1829 гг., жилые монастырские постройки ХVII-ХIХ вв.; башни и стены ХVII-ХVIII вв.

Монастырю принадлежали обширные земельные владения (см. план угодий монастыря), на которых кроме монастырских строений располагались огороды, сенокосы, лесные массивы. В монастыре также имелись архив и библиотека, которые значительно пострадали во время пожаров в 1556, 1610 гг., но особенно большой урон нанес пожар 1918 г, когда сгорела большая часть монастырского имущества и документов.

Юрий Куклев