Статьи

Так говорил святой папа Римский Григорий императору Льву Исаврянину. Обличая императора-иконоборца, святой отец не боялся использовать сильные выражения в своей речи. «Над тобой смеются даже малые дети, – писал он. – Заверни в элементарные училища и скажи: «я истребитель православных икон», – и тотчас (ученики) забросают твою голову своими дощечками; и – чему ты не научился у разумных, тому научишься у неразумных» (Первое послание «О святых иконах»). Папа Григорий имел основания так говорить с императором, который пытался разработать вероучительную базу для борьбы со святыми иконами.

Основным аргументом императора Льва был следующий: иконнопочитатели поклоняются творению рук человеческих, то есть идолам.

Папа Григорий возражал: «Мы почитаем иконы не как богов, как ты говоришь, – да не будет! – мы не на них возлагаем надежды. Потому что перед иконой Христа, – продолжал он, – мы обращаемся с молитвой к Самому Христу, а не к рукотворному предмету, на котором Господь изображён (доске, камню, стене со фреской), как якобы обладающему самостоятельной «божественной» силой».

Перед иконой Богородицы мы обращаемся к Самой Богородице, и молим Её, как Матерь Бога, о заступничестве перед Сыном.

И перед иконой святого мы обращаемся не к «магическому предмету», а просим самого святого о его молитвах за нас перед Единым Богом – Троицей Святой и Нераздельной. И святого мы не считаем богом (как полагал император Лев), а таким человеком, который познал Бога гораздо более, нежели мы, а потому и нам может оказать помощь в движении по тому же пути.

Итак, защищая иконы, святой Григорий говорил об основном принципе Православия – Христоцентричности. Он заключается в том, что основанием и содержанием Православия является Личность Иисуса Христа. Православие – это Христос. Всё в Православии устремлено к познанию Христа, к соединению с Ним и в этой жизни, и будущей. Икона, как и другие святыни, соединяет человека с Богом. В этом её смысл.

Аргументы иконоборцев, по мере их поступления, были полностью опровергаемы святыми отцами Православной Церкви: патриархом Константинопольским Германом, Иоанном Дамаскиным, Феодором Студитом и другими. Отцы VII Вселенского собора сформулировали учение о том, что икона соединяет молящегося с тем, кто на ней изображён: с Богом, со святыми Божиими. Все святые есть причастники благодати Божией, то есть Единого Бога.

Но, пожалуй, окончательно учение о возможности непосредственного соединения твари (сотворённого) с Божественной благодатью сформулировал святой отец XIV века Григорий Палама. Он утверждал, что Бог объективно присутствует Своей энергией (действованием, благодатью) в святынях: в святых, в их мощах, в иконах. В том, что Богу посвящено, что взято Им в Свой удел. «Энергия Божия есть Бог и Сам Бог», утверждал Григорий Палама. (Об этом мы подробно говорили в прошлой беседе).

Однако, аргументы иконоборцев живы и поныне. Видимо, уж слишком парадоксальным кажется православное учение земному разуму!

Хотя надо признать, что в практике почитания икон были отклонения от православного учения об иконопочитании, дававшие повод ищущим повода обвинить православных в поклонении идолам. Иконы действительно порой воспринимались как некие магические предметы, которые сами по себе могут оказать помощь. Иконоборцы указывали на такие примеры, и пытались ими подкреплять свою аргументацию.

Укажем на них и мы. К примеру, некоторые священники ещё до начала иконоборческого периода в Церкви допускали такую практику: соскабливали часть краски с особо почитаемых икон и смешивали её со Святым Причастием. Видимо, для пущей действенности Святых Даров.

Икону могли взять в качестве «восприемницы» при совершении Таинства Крещения. Такое «благочестие не по разуму» имело место, но оно не имеет никакого отношения к православному вероучению!

Ещё один популярный среди иконоборцев пример недопустимости иконопочитания – история с медным змеем, разбитым Иудейским царём Езекией. Согласно мнению противников икон, когда медный змей стал почитаться как икона, он был уничтожен Езекией. Этот аргумент использовал император-иконоборец Лев. И ныне этот же аргумент можно встретить на интернет-страницах.

Почему был разбит медный змей? Потому ли, что он стал иконой (образом) Христа?

Вспомним обстоятельства создания статуи медного змея. Они зафиксированы в Книге Чисел, в которой описан путь Израиля к Земле Обетованной как цепь искушений голодом, властью и самонадеянностью.

Когда народ израильский стал малодушествовать из-за трудностей пути, которым вёл его Моисей и поднялся ропот негодования «против Бога и против Моисея: зачем вывели вы нас из Египта, чтоб умереть [нам] в пустыне, ибо здесь нет ни хлеба, ни воды» (Чис. 21, 5), Господь посылает на народ ядовитых змей. Они жалили людей, и многие от укусов умирали. Страдание не случайно посылается Богом. Как правило, оно вразумляет людей, приводит их к покаянию! Вот и израильский народ, опомнившись, стал просить Моисея, которого недавно так лихо поносил, помолиться о них Богу. Моисей молится.

И тогда Господь, внимая его молитве и раскаянию людей, указывает пророку, что нужно сделать – медного змея, повешенного на древе. Господь объясняет: если ужаленный змеями взглянет на медного змея, останется жив. (См. Чис.21, 8-9). Через статую змея действовал Сам Господь. Он подавал помощь тем, кто с верой в Бога глядел на медного змея.

Сам медный змей, по мнению святых отцов, есть образ Иисуса Христа и Его Крестной смерти. К примеру, святой Григорий Нисский пишет: «вознесённый в пустыне змей есть знамение крестного таинства, чему ясно учит Слово Божие, когда говорит: И как Моисей вознёс змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную».

Блаженный Феодорит Кирский также считает, что медным змеем прообразуется страдание Христа на Кресте: «как угрызаемые, взирая на медного змея, получали спасение, так уязвляемые грехом, несомненно веруя в страдание Спасителя нашего, оказываются победителями смерти и приобретают вечную жизнь».

О том, что медный змей есть образ Христа, пишут и Иустин Мученик, и Кирилл Александрийский, Ефрем Сирин, Иоанн Златоуст и другие святые отцы. Итак, понятие о медном змее как образе (иконе) Иисуса Христа всегда присутствовало в Православной Церкви.

Разбит же медный змей был вовсе не по причине того, что он «стал почитаться как икона». А по причинам, указанным в Четвёртой книге Царств. Там сказано: благочестивый царь Езекия, придя к власти, «отменил высоты, разбил статуи, срубил дубраву и истребил медного змея, которого сделал Моисей, потому что до самых тех дней сыны Израилевы кадили ему и называли его Нехуштан» (4 Цар. 18, 3-4). Вот интересно: наряду с языческими идолами истребляется медный змей, созданный по прямому указанию Бога!

Почему? Не потому, что медный змей стал почитаться как образ Христа, а потому, что как раз перестал им быть для Израиля. А стал для него таким же идолом, как языческие высоты, статуи, дубравы. То есть магическим предметом с собственным именем «Нехуштан». Народ, кадивший Нехуштану, поклонялся уже не Богу (прообразом которого был медный змей), а самостоятельному божку «Нехуштану».

Такое сползание в язычество характерно для человека во все времена, как ветхозаветные, так и новозаветные. Почему? Потому что с житейской точки зрения язычество очень понятно и близко человеку. В нём не требуется от человека труда по очищению своего сердца и помыслов. Достаточно нечто внешнее принести в дар своему божку – какую-нибудь жертву, например, каждение благовоний, и божок должен в ответ подать просимое: здоровье, деньги, исполнение желаний. Чем богаче жертва, тем больше можно просить взамен. Очень удобный и простой способ наладить отношения с идолами, войти с ними в «деловое партнёрство». Что и стало происходить через столетия после создания медного змея с Израильским народом.

И вот тогда, чтобы отвратить народ от служения демонам (языческим богам), Езекия уничтожает всё то, что было привнесено Израилем в свой религиозный культ от окружавших его языческих народов. Тогда же он разбивает медного змея.

Езекия уничтожает святыню Божию именно потому, что она стала направлять человека не к познанию Единого Бога, а к самой себе, как самостоятельному богу.

Интересно в этой связи вспомнить слова старца Оптинского Леонида, сказанные им вот по какому поводу. Как-то раз приехало в Оптину пустынь одно семейство за помощью: члены его никак не могли жить в мире, а пребывали в постоянных ссорах друг с другом. Один иеромонах, чтобы помочь их горю, решил дать им особо ценного херувимского ладана. Но без благословения отца Леонида не решался это сделать. Когда же пришёл к нему, и объяснил все обстоятельства дела, старец ответил: «Чудак ты! Поможет ли тут херувимский ладан? Где гнев Божий, там Господь не щадит и Своей святыни. Тут потребно другое, то есть искреннее раскаяние в грехах, за которые послан гнев Божий, и исправление».

Вот и медный змей был создан Моисеем по внушению Божию, для искреннего раскаяния в грехах и исправления. А когда этого не стало, когда народ превратил змея в идола, Езекия, по внушению Божию, разбил его. Действительно, где гнев Божий, там Господь не щадит и Своей святыни.

А что касается искажений… В народе говорят: нет доброй вещи, которую нельзя было бы испортить. Это можно сказать и о почитании икон. Но мы должны ориентироваться не на отклонения, которые могут присутствовать у того или иного человека (или группы людей), а на норму. Нормой же является основанное на Священном Предании святоотеческое православное понимание Личности Иисуса Христа и данного Им Откровения. Согласно которому, любая святыня должна возводить ум человека к Богу, соединять с Богом. А не служить неким «священным фетишем». Именно так учит о святынях, в том числе о святых иконах, Православная Церковь.

Юлия Белкина

Использованная литература:

Дмитрий Поликарпов, протоиерей. Толкования святых отцов на мессианские места Библии. Книги Законоположительные и исторические. М., 2000.

Валентин Асмус, протоиерей. История Церкви. Курс лекций. М., 1998.

Ростислав Снигирёв, протоиерей. Законоположительные книги Ветхого Завета. М., 2010.

Календарь на 2011 год: «Год с преподобными Оптинскими старцами». М., 2010.